Внешняя политика современного Вьетнама сравнительно молода. Ее зарождение условно можно отнести ко второй половине 1940-х - началу 1950-х гг., когда в результате победы Августовской революции на мировой арене появилось новое государство - Демократическая Республика Вьетнам. Чтобы выжить в сложных международных условиях эпохи холодной войны молодому государству, оказавшемуся в состоянии войны сначала с Францией, которая не смирилась с потерей колонии (1946 - 1954), а затем с США и сайгонским режимом, видевшими в ДРВ коммунистическую угрозу ЮВА (1964 - 1975), необходимо было проводить взвешенную внешнюю политику. Дипломатический фронт стал одним из важных компонентов (наряду с военным и политическим) в борьбе вьетнамцев за национальную независимость и объединение страны. Велика роль внешней политики СРВ в выводе страны из международной изоляции в связи с так называемой камбоджийской проблемой в 1980-е гг., а также в поиске и определении нового места Вьетнама в системе международных отношений в регионе ЮВА и в мире в связи с радикальными геополитическими переменами после распада СССР.

На формирование курса Вьетнама в международных делах оказывал влияние набор приоритетных национальных задач и соответственно анализ текущей внутренней и внешней обстановки, учет как благоприятных, так и негативных моментов, оценка расстановки сил в мире, определение своего места и своих возможностей, а также поиск союзников, способных оказаться полезными в реализации стоящих перед страной задач. Внешней политике Вьетнама всегда была присуща способность подчинить идеологию прагматическим императивам, последовательность и целеустремленность в защите национальных интересов страны, патриотизм.

Вьетнамская внешняя политика формировалась под воздействием вековых национальных традиций освободительных движений и войн, а также сложного геополитического положения страны, сделавшего оборонную компоненту и наступательность одними из главных составляющих национального самосознания. В целом на формирование внешней политики страны влияли историко-культурные, цивилизационные особенности вьетнамского общества, включая национальный характер вьетнамцев. Вступая во взаимодействие с другими странами и народами на международной арене, используя их опыт, вьетнамцы оставались самими собой, не теряя своей самобытности. Этой черте их национального характера всегда придавалось большое значение как гарантии преемственности поколений, обеспечивающей само существование независимого государства. История страны, к которой во Вьетнаме относятся чрезвычайно бережно, наделяя ее качествами материальной силы, всегда была одним из факторов, влияющих на формирование внешнеполитической концепции государства.

стр. 60

На рубеже II-I в. до н.э. Вьетнам был завоеван Китаем, в составе которого находился до 939 г. Естественно, что в этот длительный период страна подвергалась влиянию древней и высокой культуры завоевателей. Следует, однако, подчеркнуть, что вьетнамцы успешно преодолевали тенденции к ассимиляции и сохранили свои основные этнические особенности. Сопротивление "иностранщине" составляло примечательную черту идейной жизни Вьетнама того времени, а вооруженная борьба против завоевателей в конечном счете увенчалась свержением китайского ига. В это время сложилась национальная психология вьетнамского народа, включавшая смешанный со страхом пиетет перед Китаем как центром "силы" и конфуцианской цивилизацией и вместе с тем неприятие чуждых ценностей и постоянную готовность дать отпор попыткам северного соседа восстановить контроль над страной. Основной чертой национальной психологии, национального характера вьетнамцев стал патриотизм. "С древнейших времен, каждый раз, когда страна подвергалась нашествию врага, волна патриотизма обрушивалась, несмотря на все преграды, на захватчиков и предателей и погребала их под собой", - писал Хо Ши Мин, назвав патриотизм драгоценной традицией вьетнамского народа [Хо Ши Мин, 1990, с. 125].

Особенность исторического развития, в ходе которого Вьетнам вел оборонительные и национально-освободительные войны, определила такую характерную черту национально-государственных представлений вьетнамцев, как традиционное видение собственной страны в образе "осажденной крепости", сделала национальную безопасность политическим приоритетом и обусловила оборонное мышление ее лидеров всех поколений, включая нынешнее [см.: Нгуен Тхе Лык, 1997]. Это означало повышенное внимание к проблемам обороны как неизбежной черте вьетнамской государственности и армии как одному из главных ее институтов.

На пути тотального проникновения чуждой культуры в глубинные слои народа стояла вьетнамская сельская община - социально-экономическая и духовная основа вьетнамского общества, так как именно община была средоточием всех духовных культурных народных ценностей. Именно общинные связи, формировавшиеся веками, определяли характерное для вьетнамского общества единство, примат общественного над частным, тесные контакты людей друг с другом и властью, в том числе верховной. Способность вьетнамцев к масштабным коллективным действиям проявилась в годы войны с США, когда народ Северного Вьетнама, объединенный вековой идеей борьбы за независимость и целостность, представлял собой как бы единый организм. Лозунг "Сплочение, сплочение, еще раз сплочение", использовавшийся компартией во время войны с США, как раз учитывал присущий вьетнамцам солидарный тип жизни, органично проникал в сознание народа.

Опорой вьетнамского государства во всех начинаниях традиционно была семья, относившаяся к числу высших национальных ценностей. Исповедуемый всеми вьетнамцами культ предков стал силой, сцепляющей нацию воедино, защищая ее от натиска извне, позволяя вьетнамцам не терять своей национальной идентичности. Может быть, поэтому вьетнамцам, больше, чем представителям других народов, свойственно острое чувство своей национальной принадлежности за рубежом. Эмигранты (вьет кьеу), по разным причинам в разное время покинувшие страну, в том числе и антикоммунистическая часть диаспоры, не теряют чувства самоидентификации и стремятся в той или иной форме участвовать в развитии своей страны.

Сейчас за рубежом в 70 странах проживает в общей сложности около двух миллионов вьетнамцев, их наибольшее число - почти миллион человек живет в США. Среди вьетнамских эмигрантов в странах Запада немало высококвалифицированных специалистов в области науки и техники, просто богатых людей, и хотя многие из них придерживаются антикоммунистических взглядов, вьетнамское правительство официально называет вьетнамцев, проживающих за рубежом, "неотъемлемой частью

стр. 61

национального сообщества", создает условия для широкого привлечения вьетнамских эмигрантов к решению задач развития страны [Van kien Dai Hoi Dai Bieu..., 1996, с 126].

Поэтому как временное явление рассматривают в Ханое "утечку мозгов" из страны, когда получившие образование за рубежом не возвращаются на родину. Сейчас к ним склонны относиться как к "мосту", соединяющему развивающийся Вьетнам с высокоразвитыми в научно-техническом отношении странами. Как сказал один вьетнамский ученый математик, ссылаясь на китайский афоризм "когда, получив образование за границей, возвращаются - это проявление любви к стране, а если остаются (в стране обучения) - это тоже во имя Родины" [Hoang Xuan Sinh, 1997, с. 21]. Напомним, что по Конституции СРВ вьетнамцы не имеют права на двойное гражданство.

Традиционно высокая роль государства во Вьетнаме и исторически сложившийся стереотип поведения личности, в котором общественный интерес доминировал над частным, определили позицию современных вьетнамских руководителей в диалоге с западными странами по вопросу о демократии вообще и правах человека в частности. "Есть силы, которые продолжают ... использовать карту "демократии и прав человека", пытаясь вмешиваться в наши внутренние дела" - говорится в материалах VIII съезда КПВ, состоявшегося в июне 1996 г. [Van kien Dai Hoi Dai Bieu..., 1996, с 79]. В Ханое права человека увязывают прежде всего с крепким государством, политической стабильностью и правом государства на развитие. Поэтому Вьетнам не принял буржуазно-либеральной трактовки политического плюрализма, прав человека, усматривая в них источник хаоса и произвола в обществе. Позиция СРВ в этом вопросе не изменилась даже тогда, когда США выдвинули его в качестве условия нормализации отношений между двумя странами и продолжают поднимать этот вопрос после нее. Когда президент США Клинтон в речи 11 июля 1995 г. по поводу нормализации американо-вьетнамских отношений заявил, что "растущие контакты между американцами и вьетнамцами продвинут дело свободы во Вьетнаме так же, как это было в Восточной Европе и бывшем Советском Союзе...", вьетнамская армейская газета резко ответила: "Мы приветствуем нормализацию отношений, но не можем согласиться с некоторыми положениями в речи (Клинтона), которые задевают благородные чувства и гордость вьетнамского народа... Американцы хотят в мирное время одержать победу, которая ускользнула от них во время войны" [FEER, 1995, Aug. 17, N 33, р. 22 - 23].

Уверенность Вьетнаму в этом вопросе придает то обстоятельство, что практически все страны Юго-Восточной Азии, Китай и другие - воспринимают западную политику "борьбы за демократию в Азии" как лицемерную (human rights imperialism), не подкрепленную положением в области прав человека в самих западных странах и ориентируют свои страны не на импорт западной культуры, а на верность своим традиционным ценностям.

В марте 1996 г. на форуме высших руководителей Азии и Западной Европы в Бангкоке тогдашний премьер-министр Малайзии д-р М. Махатхир даже назвал азиатские ценности универсальными, а европейские - европейскими. "Они на Западе должны воспринять наши ценности, но никак не наоборот" [Economist, 1996, March 9, p. 81].

Вьетнамские руководители, со своей стороны, отвергая попытки Запада через проблему прав человека оказывать давление на Вьетнам, предлагают свою трактовку "внешнеполитического измерения" понятия "права человека" для стран, недавно освободившихся от колониализма и идущих сейчас по пути развития в "неблагоприятном и все еще несправедливом международном окружении". При этом вводится новое понятие - "коллективное право нации". Они справедливо предлагают строить международные отношения не по схеме Север-Юг, что означает разделение на бога-

стр. 62

тых и бедных, а распространить концепцию "прав человека" на отношения между всеми странами, что прежде всего означало бы их равенство, неотъемлемое право на самоопределение, на безраздельное пользование национальными природными ресурсами, право на развитие и территориальную целостность [см.: FEER, 1994, Aug. 4, N 31, р. 17]. Последнее имеет особо важное значение в системе традиционных ценностей государства во Вьетнаме и непосредственно связано с внешнеполитическим аспектом его деятельности. Концепция территориальной целостности как основы суверенитета, символа независимости определяющим образом влияет на характер внешней политики страны. Классик вьетнамской историографии XIX в. Фан Хюи Тю назвал территорию самой большой драгоценностью, которую имеет государство [Phan Huy Chu, 1972, с. 25].

Традиционным лозунгом были слова, сказанные не одним вьетнамским монархом: "хорошая политика начинается с хорошо обустроенных границ" [DNTL, t. IV, с. 97, 222]. Правители, терявшие территории, рисковали попасть в разряд национальных предателей, и, наоборот, отстоявшие целостность страны, становились национальными героями. Из поколения в поколение шла упорная борьба за неприкосновенность границ и целостность вьетнамской территории с китайскими властями, хотя те, ссылаясь на вассальный статус Вьетнама, заявляли о своем бесспорном суверенитете над землями южного соседа. В тяжелом грехе обвинил Хо Ши Мин в Декларации независимости в сентябре 1945 г. Францию, которая установила три разных политических режима во Вьетнаме, "пытаясь разрушить нашу национальную, историческую и этническую целостность". Хо Ши Мин подчеркнул сакральный смысл родной земли для вьетнамцев, когда назвал "каждую пядь земли пядью золотой" [Хо Ши Мин, 1990, с. 95, 375].

Почти религиозное отношение к территории своего государства объясняется высокой ценой, которую поколения вьетнамцев заплатили за целостность страны на протяжении своей истории. В течение всего доколониального периода во Вьетнаме противоборствовали две тенденции: центробежная и центростремительная. Феодальная раздробленность, сменявшаяся жесткой централизацией - характерная черта вьетнамской истории. Но опасности окончательного раскола страны, как правило, противостояла политическая воля национально мыслящих правителей, сделавших обеспечение единства и территориальной целостности приоритетом своей политики.

Опыт предшествующих поколений борцов за независимость помог вьетнамским коммунистам в 1930 - 1940-е гг. выработать свое представление о необходимости сочетания поиска союзников с опорой прежде всего на собственные силы, как главного условия успеха в освободительной борьбе. Так, в годы Второй мировой войны вьетнамские коммунисты, исходя из этой установки, рассчитывали на поддержку союзников в борьбе с Японией. Уже в ходе войны, развязанной Японией, ЦК КПИК выступил с заявлением "Война на Тихом океане и первоочередные задачи партии", где указывалось, что революционные власти должны будут использовать в своих интересах приход союзнических войск в какой-либо район Вьетнама и вступить с ними во взаимодействие, однако помнить, что "только в том случае союзники будут считаться с нами, если мы будем сильны". Рассчитывая прежде всего на себя, коммунисты в особо сложных обстоятельствах шли на союз с любыми силами, подчиняя идеологию прагматическим соображениям. "В нашей освободительной войне мы должны искать себе любых союзников, будь то союзники временные, колеблющиеся или союзники на определенных условиях", - говорилось в указанном документе [Мхитарян С. А., Мхитарян Т. Т., 1986, с. 127].

Из всех стран антифашистской, антияпонской коалиции - США, Великобритания, Китай, СССР, которых Вьетнам считал своими союзниками, только Советский Союз считался союзником безусловным [Truong Chinh, 1976, с. 230].

стр. 63

Гоминьдановский Китай занимал в этом смысле особое положение. Руководство Вьетнама допускало возможность вступления армии Чан Кайши на территорию Вьетнама "для совместной с народами Индокитая борьбы против Японии и Франции", но считало этот вопрос не простым, "ибо большинство населения в странах Индокитая еще не осознало, что нынешний Китай встал на путь демократии, борется с варварской армией агрессора и отличается от прежнего феодального Китая, который совершал агрессию и хотел превратить Вьетнам в одну из провинций Китая" [Truong Chinh, 1976, с. 234].

Что касается Англии и США, то, полностью отдавая себе отчет в их далекоидущих намерениях в регионе и в том, что эти страны "исключительно из-за своих империалистических интересов борются вместе с СССР против международного фашизма", руководители Лиги борьбы за независимость Вьетнама (Вьетминя) считали, что надо пойти на компромисс с США и Великобританией при условии, если они "признают право нашего народа на независимость". "После поражения Японии и Франции, когда наш народ станет хозяином своей страны, мы используем межимпериалистические противоречия в интересах индокитайской революции" [Truong Chinh, 1976, с. 230, 235].

Американцы, оценившие масштаб национально-освободительного движения во Вьетнаме и его потенциал как главной антияпонской силы в Индокитае, предприняли усилия для того, чтобы установить контакты с Хо Ши Мином и его соратниками, контролировавшими к июню 1945 г. большую часть Северного Вьетнама. Задача держать под контролем военно-политическую ситуацию в Индокитае в годы Второй мировой войны была возложена на Управление стратегической службы (УСС), предшественницей ЦРУ. Ее специализированная база, отвечавшая за проведение операций в Индокитае, располагалась в Куньмине (Южный Китай). УСС стало посылать своих офицеров для связи с Вьетминем [Smith, 1972, р. 326, 330]. Хо Ши Мин, Во Нгуен Зиап и другие руководители национально-освободительного движения во Вьетнаме пошли на сотрудничество с американцами, рассматривая США прежде всего не только как союзника в антияпонской, но и потенциального союзника в антиколониальной борьбе.

Летом 1945 г. командование УСС в Китае организовало специальную оперативную команду для отправки в Северный Вьетнам в район расположения военных соединений Вьетминя во главе с Хо Ши Мином, к северо-западу от Ханоя. Команду с кодовым названием "Олень" возглавил майор Эллисон Томас [Smith, 1972, р. 338]. Прибывшие в распоряжение войск Хо Ши Мина американские офицеры оказывали вьетнамцам помощь в военно-тренировочной работе (обучили 200 бойцов), наладили поставки вооружения [Smith, 1972, р. 341]. Последнее, как писал американский специалист по Индокитаю Р. Шаплен, было в небольших количествах, так как Хо Ши Мин отказывался дать обязательство, что это оружие не будет обращено против французов [Shaplen, 1964, р. 133]. Неопределенный статус американских групп при войсках Вьетминя (а американцы говорили вьетнамцам, что "не имеют полномочий занимать какую-либо позицию по отношению к их политическому течению") не мешали им поддерживать самые тесные контакты с руководством и бойцами Вьетминя и собирать самые различные разведданные о положении в стране, а главное - о характере движения Вьетминя и его лидерах [Causes, Origins andLessons..., 1972, p. 188].

В задачу УСС входил сбор сведений о политических лидерах Индокитая, прежде всего о Хо Ши Мине. У сотрудников американской миссии сложилось впечатление, и они докладывали об этом в Вашингтон, что хорошо знавший историю США и антиколониальные настроения этой страны Хо Ши Мин был уверен, что США будут на стороне вьетнамского народа в его борьбе против Франции за независимость. "Он искренне хотел нашей помощи", - говорил впоследствии один из членов миссии. В бе-

стр. 64

седах с Д. Ж. Уайтом, с одним из последних по времени пребывания (октябрь 1945 г.) во Вьетнаме сотрудников УСС, Хо Ши Мин высказывал мнение, что США лучше всех могли бы помочь Вьетнаму в послевоенные годы как тихоокеанская держава, имеющая интересы в регионе. "Америка вышла из войны могучей и влиятельной, особенно на Дальнем Востоке". "Вьетнам нуждается в крупных инвестициях и технологиях - для восстановления и усовершенствования ирригационной системы. Затем, когда мы сможем обеспечить себя продовольствием - нам потребуются средства для индустриализации. Советская экономика, ослабленная войной с германским фашизмом, не способна на такие инвестиции". Хо Ши Мин, однако, сомневался, что "такая маленькая страна, как Вьетнам сможет занять какое-то место в планах Вашингтона" [Causes, Origins and Lessons..., 1972, p. 150, 152, 156].

О том, что Хо Ши Мин серьезно рассчитывал на поддержку США в борьбе Вьетминя за независимость против Франции, свидетельствуют многие документы, как вьетнамского так и американского происхождения. В опубликованных в 1972 г. рассекреченных документах Пентагона (Pentagon Papers") имеется донесение американского дипломата Лэндона госдепартаменту от 27 февраля 1946 г., в котором содержится изложение Обращения Хо Ши Мина к странам-участницам антифашистской коалиции. Хо Ши Мин призывал правительство США изучить обстановку во Вьетнаме и поддержать идею его независимости по примеру Филиппин, а также предпринять необходимые шаги к сохранению мира, которому угрожает Франция, стремящаяся снова захватить Индокитай. Хо Ши Мин заявлял в письме, что вьетнамцы будут бороться за свою независимость в ожидании момента, когда ООН выступит в поддержку независимости Вьетнама [The Secret History..., 1971, p. 26 - 27]. На несколько обращений с просьбой о поддержке, которые Хо Ши Мин направил в США - президенту Трумэну и госсекретарю, ответа так и не последовало [The Secret History..., 1971, p. 2, 26].

Несколько писем Хо Ши Мина к американцам (1945), опубликованных в 1985 г. центральным органом ЦК КПВ журналом "Конг шан" ("Коммунист"), свидетельствуют о том, что правительство Хо Ши Мина действительно рассчитывало на поддержку США в борьбе Вьетнама за независимость сразу после окончания Второй мировой войны. В письмах присутствует мысль о том, что "Вьетнам как маленькая зависимая страна" ничего не получила в результате войны, и намерена бороться до полной независимости. Тот факт, что Хо Ши Мин назвал при этом Вьетнам и США "одной семьей", подтверждает те надежды, которые ДРВ возлагала на американцев в этой борьбе [Конг шан, 1985, N 9, с. 9 - 10]. "Однако, - говорилось в комментарии к письмам Хо Ши Мина, - после войны США быстро забыли о вкладе Вьетнама в общее дело борьбы с фашистской Японией... Американские власти, преследуя темные замыслы в отношении Вьетнама, отвергли добрую волю и дружбу, которую предлагал Хо Ши Мин в своих письмах" [Конг шан, 1985, N 9, с. 7]. Если у руководителей ДРВ и имелись иллюзии относительно позиции США, то они окончательно развеялись, когда на смену антифранцузским настроениям групп УСС во Вьетнаме пришел твердый официальный курс администрации Трумэна на оказание помощи Франции в ее возвращении в Индокитай [Tonnesson Stein, 1991, p. 62].

Сложившаяся военно-политическая обстановка в Индокитае во второй половине 1940-х гг. и дальнейший ход мировых событий подтвердили правильность линии вьетнамских революционеров - Хо Ши Мина и его соратников, которые искали союзников, но опирались в своих стратегических планах преимущественно на свои собственные силы. Подготовка и осуществление Августовской революции во Вьетнаме проводились самостоятельно в полном соответствии с уже сформулированным Хо Ши Ми ном принципом: "Только наша собственная мощь может быть решающим фактором победы в борьбе с империализмом" [50 лет деятельности КПВ, 1980,

стр. 65

с. 77]. Накануне восстания, в августе 1945 г., Хо Ши Мин обратился к народу с призывом "подняться на борьбу и добиться освобождения собственными силами" [Хо Ши Мин, 1990, с. 94, 117].

Так впервые в истории колониальных и полуколониальных народов компартия, которой тогда исполнилось всего 15 лет, привела революцию во Вьетнаме к победе и взяла в свои руки власть без какой-либо поддержки извне. Рожденный в определенных исторических условиях мобилизующий лозунг - "опора на собственные силы" стал затем постоянно действующей составляющей вьетнамской внешнеполитической культуры. Разумеется, он не означал отказа вьетнамских руководителей от внешней помощи в критические (и не только) моменты вьетнамской истории в новейшее время. Война Сопротивления против вновь начавшейся французской агрессии с декабря 1946 по 1954 г. велась главным образом своими силами. Конечно, действовали и объективные причины: компартия Китая пришла к власти только в 1949 г. и едва ли была способна оказать сколько-нибудь значительную помощь. Но, как отмечалось в этой связи в одном французском исследовании, вьетнамские коммунисты и сами предпочитали самостоятельно добиваться победы: "Вьетнам традиционно делает все, чтобы бороться в одиночестве. Несмотря на огромные жертвы, он ограничивает свои просьбы к внешним силам, даже дружественным" [Les Temps Modernes, 1953, N 93 - 94, p. 386].

Положение изменилось в 1960 - 1970-е гг., когда Демократическая Республика Вьетнам вынуждена была вести войну против такого могущественного противника, как США, и лозунг опоры на собственные силы был дополнен компонентом "использование мощи эпохи", что на том этапе означало помощь извне, главным образом от стран социализма. Победа вьетнамских коммунистов в 1975 г. была бы невозможна без широкой и разносторонней поддержки со стороны СССР и КНР, однако принятие решений целиком оставалось за вьетнамским руководством. Оно никогда не теряло своей самостоятельности, и в этом смысле принцип "опоры на собственные силы", можно сказать, продолжал действовать.

В тандеме СССР-ДРВ лидеры Вьетнама стремились быть не ведомой, а ведущей стороной и это им в значительной мере удавалось. Понятие "сочетание национальной мощи с мощью эпохи" присутствовало как принцип внешней политики СРВ вплоть до начала 1990-х гг. После распада СССР и мировой системы социализма вьетнамцы, не отказавшись от определения сущности эпохи как "перехода от капитализма к социализму", перестали употреблять в партийных документах понятие "мощь эпохи". В материалах VIII съезда КПВ (1996) принцип сочетания внутреннего потенциала и внешних факторов изложен следующим образом: "...Максимально развивая дух опоры на собственные силы, мобилизуя весь внутренний потенциал, необходимо использовать все новые благоприятные условия во внешних отношениях, расширять отношения дружбы и сотрудничества со всеми странами во имя мира, независимости и развития, создавать благоприятную международную атмосферу, использовать позитивные факторы на службу построения и защиты Родины". IX съезд КПВ (апрель 2001 г.), работа которого проходила на фоне нарастающего процесса глобализации, ввел в свои документы понятие "международная экономическая интеграция", в которой Вьетнам принимает участие, следуя принципу "максимально используя внутренний потенциал, повышать эффективность международного сотрудничества, сохранять независимость и суверенитет, социалистическую ориентацию, защиту национальных интересов, государственную безопасность, самобытность национальной культуры..." [Van kien Dai Hoi Dai Bieu..., 1996, с. 74].

Большую роль в становлении внешней политики Вьетнама после победы Августовской революции играли международные конференции, форумы, организации (например ООН). Весьма неоднозначно в этом смысле значение Женевского совещания

стр. 66

по Индокитаю 1954 г., где одержавшие победу над Францией вьетнамские коммунисты делали первые шаги на международной арене по отстаиванию своих национальных интересов. Женевские соглашения по Индокитаю, подписанные 20 июля 1954 г., стали важной вехой во внешнеполитической истории Вьетнама. Хо Ши Мин назвал результаты совещания крупной победой.

Впервые в истории Вьетнама международное совещание с участием великих держав и потерпевшей поражение Францией признало право Вьетнама на независимость, суверенитет, единство и территориальную целостность. Франция согласилась вывести свои войска, однако реальные результаты Женевских соглашений оказались неадекватными ее военному поражению в войне против ДРВ. Парадокс Женевы состоял в том, что победители-коммунисты во главе с Хо Ши Мином и побежденные - Франция и опекаемое ею правительство Бао Дая - усилиями участников Совещания были поставлены как бы в равные условия. Страна "временно" была разделена на две части. Победившие ценой колоссального напряжения сил народа и жертв, коммунисты добились освобождения половины территории страны; другая половина (Юг) оказалась под контролем не сделавших ничего для национального освобождения коллаборационистов.

В связи с Женевскими соглашениями проблема территориальной целостности страны вновь со всей остротой вышла на передний план внешней политики ДРВ. В Женеве лидеры-северяне показали свое умение под давлением обстоятельств соглашаться на компромиссные решения, для них вынужденные и несправедливые, но при этом ни на минуту не отказывались от главной национальной задачи, на выполнение которой была ориентирована внешняя политика страны - объединение Севера и Юга. Умению идти на долгосрочные компромиссы как во внутренних, так и во внешних делах, безусловно помогали такие черты вьетнамского национального характера, как упорство и умение ждать, целеустремленность без скидок на затраты и время, т.е. те качества, которые знатоки "вьетнамской души" определяют как "спокойный терпеливый динамизм, когда выбирается не самая прямая дорога к цели" [Phung Van Dan, 1963, p. 253]. В своем обращении к народу в связи с Женевским соглашением Хо Ши Мин подчеркнул, что "Северный, Центральный и Южный Вьетнам - неделимые части вьетнамской территории... Весь Вьетнам будет обязательно объединен и соотечественники по всей стране обязательно освобождены". Там же выражалась надежда, что население Юга поставит общенациональные интересы выше локальных, постоянные - выше интересов временных [Хо Ши Мин, 1990, с. 138 - 139].

Как писал впоследствии один из видных деятелей освободительного движения на Юге страны, "в Женеве может быть впервые вьетнамским коммунистам стало ясно, что геополитические интересы США, их антикоммунизм враждебны вьетнамским национальным интересам. Цель американцев - возвести стену между Севером и Югом и превратить Юг в бастион антикоммунизма" [Truong Nhu Tang, 1986, p. 34]. На расширенном заседании ЦК КПВ 15 - 18 июля 1954 г. был сделан вывод о том, что США - главный враг народов Индокитая, и задача номер один - развертывать и укреплять военное строительство, создавать сильную народную армию, отвечающую требованиям новой обстановки. С учетом результатов Женевы было принято решение в числе неотложных задач "укрепить руководство дипломатической борьбой" [Lich Su Dang Cong San Vietnam, 1984, p. 737 - 738].

На Юге, при поддержке США, стал формироваться буржуазно-компрадорский режим. При этом, как и прежде, ядром нации, обеспечивающим сохранность и преемственность традиционных идей и духовного строя нации, был Север. Когда его лидеры поняли, что Сайгон не собирается выполнять условий соглашений, в частности, провести в 1956 г. выборы, которые Север по общему признанию должен был выиг-

стр. 67

рать, то, не теряя времени и без оглядки на сторону, они стали готовиться (с 1959 г.) к объединению силовым путем.

После окончательной победы над Францией в 1954 г. молодое государство ДРВ, еще мало кем признанное (кроме КНР и СССР), оказалось вовлеченным в систему идеологического и геополитического противостояния великих держав, в рамках которой ему, как члену коалиции социалистических стран предстояло продвигать и отстаивать свои интересы. Коалиционная дисциплина в известной мере влияла на внешнеполитическую инициативность Севера в годы войны с США, особенно в период разрядки между СССР-США и обострения отношений КНР-СССР, однако северовьетнамское руководство умело преодолевало ограничения коалиционной дисциплины, прагматически использовало советско-китайские противоречия и в целом никогда не было пешкой в игре великих держав, настойчиво отстаивало интересы своей страны. В этом смысле лидеры Севера выгодно отличались от политиков сайгонского режима, унизительно зависимых от старшего партнера - США [Bui Diem, 1987, p. 111, 115, 153, 156, 265].

Уроки в области международных отношений, усвоенные в ходе Женевского совещания 1954 г., убедили вьетнамских руководителей, что дело национального объединения надо крепко держать в собственных руках. Это подтвердила Международная конференция по Вьетнаму в 1973 г., где вьетнамской стороне удалось добиться выгодных для нее формулировок условий Парижского соглашения. В Париже вьетнамские дипломаты вновь показали умение идти на компромисс с противником, но на этот раз компромисс был с "запрограммированной" скорой победой Севера.

Хотя подписание Парижского соглашения само по себе не привело к действительному прекращению войны и политическому урегулированию в Южном Вьетнаме, оно создало принципиально новую ситуацию, неуклонно менявшуюся в пользу сил революционного освобождения как во внутреннем политическом и военном, так и в международном плане. В этом основное и принципиальное отличие Парижского соглашения 1973 г. от Женевских соглашений 1954 г. По условиям Парижского соглашения США вывели свои войска из Индокитая, а войска Севера там оставались, и это предопределило судьбу сайгонского режима, над которым весной 1975 г. усилиями вооруженных сил Севера и патриотических сил Юга была одержана победа. Была реализована многовековая "сверхзадача" вьетнамской нации по воссоединению Севера и Юга, на этот раз под эгидой социалистического Севера. Излишне говорить, что решение о генеральном наступлении на Юге весной 1975 г. вьетнамские руководители приняли и осуществили самостоятельно, не спрашивая "одобрения" своих союзников - СССР и КНР. В 1976 г. была образована Социалистическая Республика Вьетнам.

Впоследствии, поясняя свою тактику и стратегию в связи с Парижским соглашением, вьетнамские лидеры говорили: "США вынуждены были уступить и наши войска остались в Южном Вьетнаме. Ведь мы считаем, что вьетнамская нация едина, следовательно, где же должны были находиться вьетнамские войска, как не на территории своей страны. Вот в чем американцы вынуждены были нам уступить, и это было самое главное" [Новости Вьетнама, 1985, N 6, с. 7 - 9, 12].

Как видим, вьетнамская внешнеполитическая история новейшего времени дает основание считать компромисс заметной чертой политической культуры этой страны. Но компромисс с "вьетнамской спецификой" во внешней политике - это временный маневр, который обеспечивает лишь промежуточный, но не конечный результат усилий вьетнамской дипломатии. Он лишь гарантирует временную передышку, создает условия для концентрации сил, отодвигает цель, но не снимает ее с политической повестки дня. Позиция Вьетнама в ходе подготовки и подписания Парижского соглашения - классический пример компромисса, который исключает пренебрежение национальными интересами страны, что признавали партнеры по переговорам в

стр. 68

Париже, о чем написал Г. Киссинджер в своих мемуарах: "Вьетнамцы сражались сорок лет не для того чтобы придти всего лишь к компромиссу" [Kissinger, 1979, р. 259]. Г. Киссинджер, которого нельзя упрекнуть в симпатиях к вьетнамцам, тем не менее верно подметил национальную черту этого народа, о которой шла речь выше: не останавливаться на половине пути в достижении поставленной цели, и, не считаясь с затратами времени и сил, добиваться полной победы [Ле Суан Лыу, 1985, с. 64, 66].

* * *

Культурно-исторические особенности, а также традиции национально-освободительной борьбы всегда воздействовали на формирование внешней политики Вьетнама. Не в меньшей степени направление и характер внешнего курса Вьетнама определялись его геополитическим положением. Исторически поиск modus vivendi с мощным северным соседом через многократные оборонительные и освободительные войны и продолжительные мирные периоды даннических связей, сочетался с качественно иным, но связанным с китайским фактором, курсом на Индокитайском полуострове, где Вьетнам традиционно выполнял роль ведущей политической силы, был генератором центростремительных тенденций.

В результате многовекового продвижения на Юг Вьетнам, как бы дистанцируясь от Китая, сформировал и укрепил свою территорию за счет земель своих более слабых соседей. В феодальные времена Вьетнам (по образу Китая) был центром своей "Поднебесной". У него была своя периферия, включающая лаосские и кхмерские княжества, служившие "защитой" от внешних угроз царствующим вьетнамским династиям, бывшие их данниками, подданными. В 30-е гг. XIX в. Камбоджа входила в состав империи Дайнам, как тогда назывался Вьетнам, и была объектом войн с Сиамом [DNTL, t. XIX, с. 258 - 261; t. XXII, с. 129 - 137]. Во второй половине XIX в. Вьетнам, Лаос, и Камбоджа были захвачены Францией и более ста лет находились в составе единого политичного образования - Французского Индокитая. Для освобождения народы трех стран объединились в общей борьбе, лидером которой стал Вьетнам. В годы войны с США (1965 - 1973) вьетнамская стратегия базировалась на представлении об Индокитае как "едином стратегическом плацдарме", где континентальная безопасность Вьетнама была тесно увязана с обороной Лаоса и Камбоджи. Эта военно-стратегическая концепция, представлявшая Индокитай как единый фронт, прошла проверку в освободительных войнах, и ее обоснованность подтверждалась как самим Вьетнамом, так и его противниками.

После победы в 1975 г. единый Вьетнам стал крупным центром военно-политического влияния в Юго-Восточной Азии благодаря значительному потенциалу, достаточному для динамичного развития до уровня преобладающей силы в регионе. За годы войны Северный Вьетнам был выключен из нормальной жизни региона, не имел опыта конструктивного сотрудничества с соседями хотя бы потому, что часть стран ЮВА в том или ином виде воевали на стороне США против ДРВ. По сути дела в 1975 г. состоялось "возвращение" Вьетнама в новом качестве - "центра силы" в систему международных отношений послевоенной ЮВА, естественной составной частью которой он являлся. Объединенный Вьетнам обладал многими из характеристик, которыми западные политологи и политики оперировали применительно к странам, называемым ими "центрами силы". Главным из них были большая и богатая природными ресурсами территория, сильное, единое в своей идеологии руководство с четко выраженной национальной волей, мощная и высокоэффективно организованная армия, которой в 1970-е гг. в ЮВА никто не мог бы противостоять в открытом конфликте, а также резонанс беспрецедентной победы над сильнейшей страной мира - США [Cline, 1977, p. 137, 144 - 145]. Политика стран АСЕАН в отношении

стр. 69

Вьетнама строилась на представлении о нем как "центре силы", несущем угрозу не только непосредственно им, но и китайскому влиянию в ЮВА. Вместе с тем страны региона разделились в оценке соперников - Вьетнама и Китая с точки зрения большей или меньшей угрозы с их стороны стабильности региона.

Колоссальный исторический опыт борьбы и победа над превосходящим по мощи противником способствовали тому, что Вьетнам сам стал осознавать себя "центром силы", особенно после 1975 г. Это было видно из заявлений и высказываний его лидеров: "В Индокитае, связанном с мощной социалистической системой, независимые Вьетнам, Лаос, Камбоджа на основе взаимопомощи строят и защищают Родину. Это новый фактор, "новая сила" в ЮВА", - говорилось в статье "ЮВА после Вьетнама", опубликованной в центральном органе ЦК КПВ - журнале "Хоктап" [Hoc tap, 1976, N 2, с. 63]. После 1975 г. единый Вьетнам продолжал оставаться на Индокитайском полуострове в роли естественного политического лидера, авторитет которого многократно возрос благодаря победе над США. Как и прежде, Камбоджа считалась сферой вьетнамского влияния, районом жизненно важным для безопасности и национальных интересов Вьетнама. При этом сохранение дружественного режима в Камбодже было важной задачей вьетнамской политики на новом этапе становления единой страны.

Единый Вьетнам взял курс на консолидацию трех стран Индокитая в некий политический союз, гарантирующий безопасность Вьетнама, Лаоса, Камбоджи. Обретенное единство и более тесные связи с соседями на полуострове рассматривались руководством СРВ также в качестве важных условий в деле восстановления экономики и социалистического строительства. Вьетнам стал инициаторам интеграционных процессов в Индокитае в экономической, военной, научно-технической и культурной областях, а также в координации внешней политики трех стран, что в целом получило название "особых отношений".

Главным противником курса Вьетнама на консолидацию стран Индокитая и утверждения его в качестве их политического лидера выступил Китай. Однако закрепление Индокитая в качестве сферы исключительного влияния было настолько важно для Вьетнама, прежде всего стратегически, что он не остановился перед опасностью столкновения с Китаем. Конфронтация с Китаем приняла вооруженный характер после того, как в конце 1978 г. Вьетнам предпринял вторжение в Камбоджу, где был свергнут режим Пол Пота и к власти пришло провьетнамское правительство (январь 1979 г.). Так возникла так называемая камбоджийская проблема.

Оказавшийся в окружении проамериканских режимов в странах ЮВА и враждебного Китая, Вьетнам имел две возможности: подчиниться Китаю и отказаться от самостоятельной политики в Индокитае, на которую, как он полагал, он имел право после победы в войне в Индокитае, или договориться с соседями по региону и даже с США, обеспечив таким образом возможность свободного внешнеполитического маневра. Последнее не удалось, поскольку страны АСЕАН, не желая обострять отношения с Китаем, не пошли на заключение Договора о мире с Вьетнамом, а США отказались от нормализации отношений с СРВ в октябре 1978 г., отдав предпочтение Китаю. В этих условиях Вьетнам пошел на заключение союза с СССР, чтобы не оставаться один на один с Китаем и враждебной Камбоджей - клиентом Китая. В конце 1978 г. в ответ на многочисленные вооруженные провокации его войска вошли на территорию Камбоджи. Именно здесь в региональной политике Вьетнама "центро-силовые" методы нашли проявление в их крайней форме.

В то время как в странах АСЕАН новый баланс сил в Индокитае с тревогой оценивался как вероятность "нового регионального порядка" в ЮВА под диктатом Вьетнама [Paribatra, 1987, p. 2 - 3], вьетнамская политическая мысль в сложных условиях конфронтации с Китаем и некоторыми странами АСЕАН настойчиво искала

стр. 70

оптимальную форму позитивной роли Вьетнама в контексте политических событий вокруг камбоджийской проблемы. При этом она культивировала образ Вьетнама как "центра силы" социалистической ориентации в Индокитае, противостоящего "реакции" в лице Китая, США и тех стран АСЕАН, которые не приняли политическую реальность в Камбодже [Конг шан, 1981, N 6, с. 29].

Страны АСЕАН не откликнулись на частично "деидеологизированный" подход Вьетнама к оценке соотношения сил в ЮВА, и хотя часть руководителей АСЕАН относилась к нему как к контрбалансу китайского влияния, в основном члены Ассоциации "застряли" в дискуссии по вопросу о том, кто представляет большую и кто меньшую опасность для ЮВА - Китай или Вьетнам, и в целом не отказались рассматривать Вьетнам в терминах "угрозы" стабильности в регионе. Учитывая эту позицию АСЕАН, Вьетнам стал с 1981 г. призывать ее членов к установлению мира и стабильности в ЮВА на основе мирного сосуществования между странами Индокитая и АСЕАН [Конг шан, 1981, N 6, с. 30 - 33].

В своей камбоджийской политике Вьетнам приложил немало усилий для сохранения и укрепления своих позиций в Индокитае путем удержания сложившегося status quo в Камбодже, т.е. добивался легитимизации дружественного Вьетнаму режима в Пномпене. Для достижения этой цели он использовал разнообразный набор средств, как дипломатических так и силовых, в том числе и в отношении стран АСЕАН, в диалоге с которыми Вьетнам намеревался решить камбоджийскую проблему на выгодных для себя условиях. Главное место занимали усилия по стабилизации режима в Камбодже, с одной стороны, а с другой - продолжение многостороннего диалога с АСЕАН как с региональной группировкой и с отдельными странами Ассоциации на двусторонней основе. В целом вьетнамская практика по Камбодже сводилась к тому, чтобы не допустить интернационализации проблемы, сохранить ее региональный масштаб, где Вьетнам мог рассчитывать на свои силы для ее урегулирования. Позиция СРВ по Камбодже в течение ряда лет (1980-е гг.) была бескомпромиссной, и основывалась на уверенности вьетнамского руководства в том, что "время работает на Вьетнам" и в перспективе АСЕАН и весь мир вынуждены будут примириться, как с совершившимся фактом, с доминирующим положением Вьетнама в Индокитае.

Претензия Вьетнама на "особую" роль в Индокитае базировалась на советской поддержке, а также уверенности в том, что Китай не начнет полномасштабную войну против Вьетнама после провала китайской вооруженной акции в феврале 1979 г., в результате чего Вьетнам не только не отказался от своей индокитайской политики, но активизировал свою дипломатическую деятельность в целях обеспечения международного признания НРК [Simon, 1982, p. 196 - 207]. Ощущение Вьетнамом прочности своих позиций в Индокитае основывалось также на уверенности в мощи своих вооруженных сил, которые численно и особенно по своим боевым качествам значительно превосходили армии всех стран ЮВА.

Материалы VI съезда КПВ (15 - 18 декабря 1986 г.) показывали, что внимание к военным аспектам ("оборонное сознание") по-прежнему во многом определяло принятие решений во Вьетнаме в эти годы. Военное лобби на съезде выдвигало защиту страны в качестве первоочередной задачи, а "создание мощной экономики" трактовало как "создание оборонного потенциала" (Нян зан, 17.12.1986). Съезд вновь подтвердил неизменность вьетнамской политики в Индокитае, заявив, что "упрочение и развитие особого союза с Лаосом и Камбоджей рассматривается Вьетнамом как священный интернациональный долг". На съезде также отмечалось, что ЮВА - район, где две группы стран с разными социально-политическими системами вошли в эру мирного сосуществования [Нян зан, 19.12.1986]. Из этого следовало, что Вьетнам не просто хотел утвердиться здесь в качестве влиятельной военно-политической силы, но и закрепиться в роли политического лидера Индокитая в рамках региональной

стр. 71

структуры "страны Индокитая - страны АСЕАН". При этом во Вьетнаме рассчитывали на развитие тенденции "внутрирегиональной солидарности", подразумевающей самоопределение стран Юго-Восточной Азии как региональной целостности. Последнее как минимум включало бы modus vivendi с Вьетнамом, несмотря на различия в идеологии, социально-политической и экономической системах.

В 1987 г. Вьетнам вновь заявил об окончании периода конфронтации в отношениях с АСЕАН и заявил о готовности к переговорам со всеми странами региона для решения спорных вопросов в ЮВА, формирования отношений мирного сосуществования. Кстати говоря, будучи последовательным противником интернационализации камбоджийской проблемы, отрицая право ООН на ее решение, Вьетнам еще с начала 1980-х гг. неоднократно предлагал АСЕАН урегулировать камбоджийскую проблему на внутрирегиональной основе. По мнению вьетнамских руководителей, диалог, поддерживаемый усилиями обеих групп стран региона, был единственной альтернативой вооруженной конфронтации в ЮВА.

Многолетние усилия Вьетнама, направленные на решение камбоджийской проблемы в рамках региона привели к модификации позиции стран АСЕАН, которые к 1987 г. согласились на региональный, а не интернациональный уровень урегулирования положения в Камбодже. Вьетнамо-индонезийские договоренности (1987) привели к возникновению "джакартского процесса", предоставлявшего серьезный шанс на решение проблемы путем внутрирегионального диалога. В ходе джакартских встреч было достигнуто компромиссное согласие о взаимосвязанности двух ключевых вопросов урегулирования - вывода вьетнамских войск и устранения угрозы возвращения группировки Пол Пота к власти. Обозначилась реальная возможность решения внутренних аспектов в рамках диалога Хун Сен-Сианук, без полпотовской фракции красных кхмеров. Такое развитие событий в высшей степени устраивало Вьетнам. Наметилась тенденция к признанию странами АСЕАН интересов национальной безопасности Вьетнама в Индокитае.

На 20-й конференции министров иностранных дел стран членов АСЕАН в июне 1987 г. премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю заявил, что он видит "перспективы политического урегулирования камбоджийской проблемы внутри АСЕАН путем выработки формулы, которая бы уважала права кхмеров и интересы безопасности Вьетнама". А бывший премьер-министр Таиланда предупреждал об опасности возвращения "красных кхмеров" к власти в случае полного ухода Ханоя из Камбоджи. Индонезия, некоторые другие члены АСЕАН, страны Индокитая также понимали, что в случае неудачи "джакартского процесса", мирное урегулирование может выйти из-под контроля региона и попасть в другие руки, т.е. в руки великих держав - США, Китая и СССР. Министр иностранных дел Индонезии Али Алатас заявил в декабре 1988 г., что "страны АСЕАН не должны в разрешении камбоджийского конфликта идти вслед за великими державами" [FEER, 1988, Dec. 1, N 48, p. 20, 21; Dec. 15, N 50, p. 17].

Находясь в марте 1989 г. с визитом в странах АСЕАН, Нгуен Ко Тхать, министр иностранных дел СРВ в те годы, заявил на пресс-конференции в Малайзии: "Думаю, что у СССР и Китая есть свои собственные проблемы, требующие обсуждения. Вопрос о Камбодже не должен решаться в Пекине. Решение следует найти здесь, в регионе, со странами АСЕАН". Тхать подчеркнул, что такие малые страны, как Вьетнам и Малайзия имеют собственную политику и "никто не имеет права навязывать им свою волю". Министр иностранных дел Малайзии Абу Хассан Омар со своей стороны заявил, что "АСЕАН всегда считала необходимым решать камбоджийскую проблему в рамках региона. Из этой посылки родилась идея проведения неформальных встреч в Джакарте". Однако, несмотря на то, что в 1987 - 1989 гг. наметились реальные предпосылки для решения вопроса Камбоджи на внутрирегиональной осно-

стр. 72

ве, эта цель не была достигнута. Именно АСЕАН "взорвала" диалог, пошла на отказ от достигнутых ранее договоренностей и склонилась в пользу проведения не региональной, а Международной конференции летом 1989 г.

В условиях ослабления активности региональных сил великие державы в рамках СБ ООН приступили к выработке плана всеобъемлющего политического урегулирования в Камбодже на основе беспрецедентных полномочий ООН, в том числе и в отношении внутренних дел Камбоджи. На Международной конференции по Камбодже в Париже в августе 1989 г. Вьетнам (в отличие от партнеров по АСЕАН) не отказался от своей позиции, заявив что "не подпишет никаких соглашений, если они не изолируют инициаторов геноцида, и не признает их законный статус" [Нян зан, 31.08.1989]. В этом требовании устранения "красных кхмеров" с политической арены просматривались все те же попытки СРВ добиться такого развития ситуации в Камбодже, которое оставляло бы Ханою шанс удержать эту страну в сфере своего влияния.

Вплоть до начала 1990-х гг. Вьетнам не проявлял готовности отказаться от концепции "особых отношений" стран Индокитая и своего лидерства на полуострове, о чем свидетельствовала как его позиция в ходе джакартских встреч, так и на Парижской мирной конференции по Камбодже в 1989 г. Официальные заявления Ханоя об отсутствии у него намерений создать Индокитайскую федерацию и неоднократные выражения готовности вступить в АСЕАН перемежались с недвусмысленной демонстрацией тесных связей Вьетнама с Лаосом и Камбоджей в области обороны [Конг шан, 1988, N 4, с. 7]. Принятое решение о выводе войск и одобрение концепции национального примирения в Камбодже (без Пол Пота) ни в коем случае не означали согласия на поворот ситуации вспять; Ханой продолжал делать ставку на политическое урегулирование в Камбодже по формуле, которая бы учитывала интересы его безопасности. О том, что Вьетнам не собирался отказываться от своего курса в Индокитае говорят документы VII съезда КПВ (июнь 1991 г.), где, как и ранее, присутствовала концепция "особых отношений" с Лаосом и Камбоджей. Более того, в политическом докладе ЦК в разделе "Внешняя политика" развитие и укрепление "отношений особой дружбы и солидарности с Лаосом и Камбоджей" было указано в числе первоочередных приоритетных задач текущего периода и на перспективу [Bao cao chinh tri cua..., 1991, с. 26, 72].

В конце 1980-х - начале 1990-х гг. Вьетнам оказался в чрезвычайно сложном международном положении, когда незавершенность диалога с АСЕАН, неурегулированность отношений с Китаем и США, в частности по вопросу о Камбодже, дополнились значительным ухудшением взаимосвязей с Советским Союзом, новое руководство которого пошло на радикальный пересмотр внешнеполитического курса страны. В результате смены приоритетов в советской внешней политике Вьетнам лишился в лице Москвы стратегического союзника, при содействии которого он формировался как центр военно-политического влияния в ЮВА.

Можно сказать, что в целом Вьетнам оказался главной "потерпевшей" стороной в результате подписания соглашения о мирном урегулировании камбоджийской проблемы в Париже в октябре 1991 г., основу которого составил план постоянных членов СБ ООН. Будучи результатом взаимодействия крупных держав в рамках ООН, чего опасался и чему сопротивлялся Вьетнам, соглашение не оставляло ему места для сколько-нибудь реального влияния на ситуацию в Камбодже в обозримом будущем. Вряд ли были основания говорить и о возможности сохранения каких-либо "особых отношений" между тремя странами Индокитая как факторе общей безопасности, тем более в рамках стратегического союза, хотя отношения с Лаосом оставались на прежнем уровне.

стр. 73

Надо отдать должное руководителям СРВ, которые, оценив неблагоприятную международную обстановку после распада СССР и перемен в Восточной Европе, потеряв всех союзников, стали быстро и эффективно вносить коррективы в свой внешнеполитический курс. Вьетнам принял политические реальности, сложившиеся в Индокитае с конца 1991 г., согласился выполнять условия Парижского соглашения по Камбодже (октябрь 1991 г.), стал налаживать "добрососедские отношения с Камбоджей и отношения дружбы и особой солидарности с Лаосом" [Van kien dai hoi Dai bieu..., 1996, с 62, 120].

В 1991 г. были полностью восстановлены отношения с КНР. В 1992 г. в Маниле Вьетнам и Лаос присоединились к Балийскому соглашению о дружбе и сотрудничестве в ЮВА (1976) и получили в АСЕАН статус наблюдателя. Тогда же была достигнута принципиальная договоренность об их вступлении в Ассоциацию. В июле 1995 г. Вьетнам стал полноправным членом АСЕАН, а в августе 1995 г. были нормализованы отношения с США. Приоритетом внешней политики с ее принципом "открытых дверей" стала экономика. Тем не менее было бы ошибкой считать, что Вьетнам навсегда отказался от своей традиционной роли ведущей силы на полуострове. "Центрообразующий импульс, - по выражению известного американского востоковеда Р. Скалапино, - встроен в многовековую историю Вьетнама и обусловлен жизненно важными интересами его безопасности" [Скалапино, 1978].

В настоящее время, когда приоритетом внешней политики стала экономика, в процессе реформ дой мой (обновление) задачи внешней политики на предстоящий период руководство СРВ формулирует как "укрепление атмосферы мира и создания еще более благоприятных условий для социально-экономического развития, индустриализации, модернизации страны, для строительства и защиты Родины". Продолжая проводить внешнеполитическую линию независимости и суверенитета, делая многообразными и многовекторными внешние связи, Вьетнам хочет быть другом всех народов в мировом сообществе, бороться за мир, независимость, развитие. Он выступает за соблюдение принципов уважения суверенитета, территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела, за решение всех конфликтов путем переговоров.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Интервью Ле Дык Тхоба, члена ПБ ЦК КПВ газете "Асахи" // Новости Вьетнама. 1985. N 6.

Конг шан (Ханой). 1981. N 6; 1985. N 9; 1985. N 12; 1988. N 4; 1997. N 6.

Ле Суан Лыу. Искусство побеждать противника, шаг за шагом подготавливая момент окончательной победы // Конг шан. 1985. N 12.

Мхитарян С. А., Мхитарян Т. Т. Вьетнамская революция. М., 1986.

Нгуен Тхе Лык. Формирование оборонного сознания - вопрос большого общественного значения // Конг шан. 1997. N 6.

Новости Вьетнама (Ханой). 1985. N 6.

Нянзан. 17.12.1986; 19.12.1986; 31.08.1989.

50 лет деятельности КПВ. Ханой, 1980.

Скалапино Р. Доклад на конференции по безопасности в АТР (Санта-Барбара, 1978) // Личный архив автора.

Хо Ши Мин. Избранное. М., 1990.

Bao cao chinh tri cua Ban chap hanh trung uong (Khoa VI)... (Политический доклад ЦК КПВ VII съезду КПВ). Hanoi. Thang 6, 1991.

Bishop Jim. FDRs last Year. Apr. 1944-Apr. 1945. N.Y., 1974.

Bui Diem. In the Jaws of History. Boston, 1987.

Causes, Origins and Lessons of the Vietnam War/Hearings before the Committee on Foreign Relations. United States Senate. 92 Congress, second session on causes, origins and lessons of the Vietnam War, 1972.

Cline Ray S. World Power Assessment. Wash., DC, 1977

Dai Nam Thuc Luc (DNTL). (Хроника событий Дайнама (Вьетнама)). Hanoi. 1962 - 1980. Т. IV. 1963; XIX. 1968; XXII. 1969.

Economist (London). 1996. March 9.

стр. 74

Far Eastern Economic Review(FEER) (Hong Kong). 1988. Dec. 1. N 48; 1988. Dec. 15. N 50; 1994. Aug. 4. N 31; 1995. Aug 17. N 33.

Gordon B.K., The Third Indochina Conflict // Foreign Affairs. 1986. Vol. 65. N 1.

Hoang Xuan Sinh. Suy Ngam ve Tuong lai dat nuoc (Размышления о будущем Родины) // Конг шан. 1997. N 5.

Hoc tap (Ханой). 1976. N 2.

Kissinger H. White House Years. Boston, 1979.

Les Temps Modernes. P., 1953. N 93 - 94.

Lich Su Dang Cong San Vietnam. (История компартии Вьетнама). Tap 1. 1920 - 1954. Hanoi, 1984.

Marr D. Vietnamese Anticolonialing, 1885 - 1925. Berkeley, 1971.

Paribatra M.R.S. ASEAN: Meeting and Failing. Vietnamese Challange //Indochina Issues. 1987. Nov. N 76.

Phan Huy Chu. Du dia chi (Биографические заметки). Tap. 1. Hanoi, 1972.

Phung Van Dan. La Formation territoriale du Vietnam //Revue du Sud Est Asiatique. N 4. Bruxelles, 1963.

Shaplen Robert. The Lost Revolution. The Story of Twenty Years of Neglected Opportunities in Vietnam and of America's Failure to Poster Democracy there. N.Y., 1964.

Simon Sh.W. Cambodia and Regional Diplomacy // Southeast Asia Affairs. Singapore, 1982.

Smith R.H. OSS The Secret History of America's First Central Intelligence Agency. Los Angeles-London, 1972.

The Secret History of the Vietnam War. The Complete and Unbridged Series as published by the New York Times ("The Pentagon Papers"). Toronto-N.Y, 1971.

Tonnesson Stein. The Vietnamese Revolution of 1945. L., 1991.

Truong Chinh. Cach mang dan toe dan chu nhan dan Vietnam (Национально-демократическая революция во Вьетнаме). Т. I. Hanoi, 1976.

Truong Nhu Tang. A Viet Cong Memoir. N.Y., 1986.

Van kien Dai Hoi Dai Bieu toan quoc Ian Thu (Документы VIII съезда КПВ). Т. VIII. Hanoi, 1996.

Van kien Dang 1935 - 1945 (Документы по истории КПВ. 1935 - 1945). Т. III. Hanoi, 1977.

Xua va nay (История и современность) (Ханой). 1997. N 36.

Permanent link to this publication: